«Черные риэлторы» - сага завершается | 27.04.18

На сайте Гильдии риэлторов Москвы (ГРМ) появился «Черный список агентов» для внутреннего пользования участников (директоров агентств), как средство борьбы с мошенниками. В течение последних лет престиж риэлторской профессии снижается прямо пропорционально росту количества мошенничества на рынке недвижимости. Обманутые граждане пытаются бороться за справедливость. Однако зачастую их усилия оказываются тщетными. А тем временем слава «черных риэлторов» бросает тень на все профессиональное риэлторское сообщество, вынужденное оправдываться и доказывать потенциальным клиентам свою непричастность к обману на рынке. КДО: Я правильно, понимаю, что список недобросовестных «бывших агентов» будет доступен только директорам агентств, которые состоят в Гильдии? Илья Шкоп, председатель Совета ГРМ, директор АН «Собственник»: Да, в настоящее время доступ к нему имеют только члены Гильдии через личный кабинет. В будущем планируем подключить к этой базе другие заинтересованные московские агентства. В первую очередь, участников КРАН (Клуб руководителей агентств недвижимости). Этот сервис нужен для того, чтобы при приеме на работу директора могли не вслепую принимать «человека со стажем». Могли бы узнать о неприглядной истории, если таковая числится за претендентом. КДО: А если директор агентства, просто захочет свести личные счеты с агентом? Почти под любой производственный конфликт можно подвести базу «неэтического отношения к потребителю». Каким образом агент может опротестовать свое внесение в черный список? Сергей Саяпин, президент ГРМ, генеральный директор АН «Простор»: В Гильдии создается конфликтная комиссия, которая и будет разбирать споры, как между участниками рынка, так и между агентами из «Черного списка» и бывшими работодателями, если таковые споры возникнут. Повторюсь, любое лицо, оказавшееся в ЧС, будет иметь возможность обратиться в конфликтную комиссию с ходатайством об исключении информации о нем из списка. КДО: То есть, не очевидно, что всегда будет прав руководитель? Сергей Саяпин: Если есть конкретные материалы уголовного дела — это неисправимо. Если нет, то окончательное решение вынесет именно коллегиальный орган, избранный членами Гильдии из числа достойнейших представителей входящих в нее компаний. Так как, такой Черный список является ВНУТРЕННЕЙ информационной системой Гильдии, то, по сути, его модерирование осуществляется ВЫБРАННЫМИ членами конфликтной комиссии. Илья Шкоп: Не волнуйтесь за невинно поименованных в Черном списке. Обычно «валом» такую информацию никто не «сливает». Скорее всего, база будет расти медленно. Так как, нужна практика подобных споров, правила будем вырабатывать в процессе. Кроме того, если агент готов прокомментировать новому нанимателю причину своего попадания в этот список и может объяснить суть его конфликта с бывшим директором, то список не станет для него препятствием. КДО: А зачем все так усложнять? Допустим, приходит агент к Вам на собеседование. Вы узнаете его прежнее место работы из трудовой книжки, звоните директору и спрашиваете у него все, что Вас интересует. Илья Шкоп: Все просто, как в аптеке. Агент говорит: "Я частником работал пару лет". И как проверишь? Какая трудовая? Или сами подумайте, если человек реальный мошенник, он что трудовую не нарисует? В Москве 1500 агентств. Вы же не будете звонить во все и спрашивать: "А Вы не знаете такое "Рога и копыта", где Сидоров работал?» Вы поймите, данная база позволит нам узнавать о «черных риэлторах» не только от угрюмого дяди милиционера, когда мошенничество уже произошло, но заранее и от своих коллег. Ведь, если мошенник в агентстве «окопался», обманул Вас и клиента, потом тень на всех сотрудников компании ляжет. КДО: Не слишком ли близко вы подходите к грани, за которой начинается распространение недостоверных, порочащих сведений? Клевета, одним словом. Смутно помню, что идея «черного списка» обсуждалась лет семь назад, но не имела продолжения по названной причине. Илья Шкоп: Разумеется, если дело дойдет до суда, и нам укажут на нарушение закона, то мы будем выполнять решение суда, как законопослушные граждане. Однако каким будет решение суда, знает только сам суд. Елена Валеева, член ГРМ, генеральный директор АН «Светлый град»: Не путайте. Статья за клевету здесь не проходит, так как, нет публичности. У каждого агентства есть случаи непорядочности агентов. Подчеркиваю, у каждого. К сожалению, немало людей идёт в недвижимость, рассчитывая получить источники дохода, граничащие с жульничеством. Можно замалчивать всё это, и делать вид, что-де моё агентство является уникумом, и у нас все агенты всегда были только белые и пушистые. А можно объявить таким прохвостам бой. Мы выбрали второй путь. Это нужно не только нам. Это очищение всего риэлторского общества. КДО: Как, по-вашему, должен провиниться агент, чтобы попасть в «Черный список» Гильдии? Елена Валеева: Надо сильно меня допечь, украв прямо или косвенно деньги, чтобы я предостерегла своих коллег. Например, был случай, когда человек взял (расписавшись) деньги на внесение аванса за квартиру в области и присвоил их, заверив, что там отказываются эти деньги возвращать. Со временем выяснилось, конечно, что это неправда. Сотрудник уволен и попал в «чернющие» списки. Сергей Саяпин: За 10 лет работы мы много «сброда» насмотрелись и пересажали. Моя личная позиция в плане мошенников на рынке исключительно жесткая. Не только в отношении риэлторов, но и просто мошенников, которых наша компания выявляет в процессе работы. У меня за это есть и грамота от замминистра МВД, и благодарственные письма от ОВД и прочее. Но МОИ ГРАМОТЫ НЕ ПОМОГАЮТ МОИМ КОЛЛЕГАМ! А меры нужны превентивные. Например, человек, внесенный мной в Черный список, уже был осужден на пять лет при моей помощи, но агентство-работодателя, куда он устроился после освобождения, это все равно не защитило и не помогло ему и его клиентам избежать убытков в полмиллиона долларов. Возможно, потому что не было такой базы данных, где бы директора компаний могли выкладывать подобную информацию. Не для журналистов. Не для агентов. Не для клиентов. Для себя, чтобы быть информированными и предупредить мошенничество. КДО: Может ли непосредственный потребитель услуг вашего агентства пожаловаться на агента? Илья Шкоп: Конечно, может, и скажем ему за это спасибо. Потому что любой адекватный руководитель компании из сферы услуг, не только агентства недвижимости, заинтересован в лояльности клиента. Лояльность достигается только определенным уровнем сервиса. А для случаев, когда клиент считает, что его права нарушены, и агентство и его руководитель не стремятся их восстановить, он сможет обратиться в конфликтную комиссию, которая в ближайшее время заработает в Гильдии.

ЭТО ИНТЕРЕСНО | 27.04.18

Алексей Сарнецкий.В Интернете готовится обряд «пульса де-нура» в отношении Путина . Так называемая «рокировка» в так называемом «тандеме», как и следовало ожидать, сильно всех возмутила. Ещё 12 лет «поднятия с колен» - и России, а вместе с ней и всем её жителям, придёт кердык. И это понимают уже даже домохозяйки. В демократическом мире такое невозможно в принципе, но в африканских и азиатских деспотиях случается. Тогда, там возмущенные люди выходят на улицу с протестом. В россиянской федерации имеет место быть так называемая «управляемая демократия», которой управляют путем статьи 282 и многомиллионной армии полиции, ФСБ и прочих спецслужб. Здесь не просто нельзя без очень плохих последствий выйти на митинг – здесь даже написать ничего в нельзя, сразу объявят террористом-экстремистом и начнут преследовать. Поэтому ответа на «рокировку» у народа на улицах и не было. И в сети даже не сильно откровенно писали об этом – разве что находясь в Германии, в США или иных странах, в которых на статью 282 клали с прибором. Тем не менее энергия протеста, это такая вещь, которую невозможно уничтожить какими-то статьями или указами, она пробьёт себе дорогу в другом месте. Выход энергии, видимо, подсказала сама власть россиянской федерации, использующая для подчинения населения оккультные методики, самым ярким примером которых является так называемый «мавзолей» на Красной Площади. Естественно, обратный ответ власти пошёл с той же стороны, с оккультной, благо обращаться за защитой к тонкоматериальным силам в УК РФ пока во всяком случае не запрещено. Да и сложно запретить. И один из примеров такого ответа прислали к нам в редакционную почту от юзера под ником paperdaemon. Цитата: Поскольку Путин на срединном плане представлен исключительно в виде материальной куклы среднего роста, накачанной ботоксом, в таком случае его надо просто сожрать... в виде крабовых палочек, подкрашенных пищевыми красителями и сложенных в форме триколора, введя шприцом внутрь каждой немного уксуса и сдобрив сверху маянезиком, как символом народной любви, приурочив всё ритуальное действо к ночи с 31 октября на 1 ноября - к Самайну - ночи всех душ. Заклинания и пожелания крабу-Путину - по вкусу. Или как об этом говорится в Liber Azerate: Ночь всех душ (Samhain) – 31-е октября – открытие врат Башни Люцифера. Ритуалы проводятся во имя Люцифера. Центральными ритуалами этой ночи являются антикосмические, хаогностические, деструктивные, а также имеющие целью направлять энергии одиннадцати в космос для затемнения и ускорения наступления Бесконечного Тёмного Эона. P.S. Ритуал выполняется в нестрогом соответствии с "тёмной традицией" западного Люциферианства TOTBL. Как следует из обращения, данную идею поддержало очень много людей, образовавших вокруг неё группы в livejournal, в vkontakte и прочих соцсетях. И поскольку явление уже стало массовым, похоже, а к нам уже приходят письма с вопросами, не можем не заметить по этому поводу несколько слов. Во-первых, товарищей необходимо поправить, ибо в информации есть определённая путаница. Агентство Русской Информации является ресурсом, пропагандирующие традиции русского родноверия. Это традиции солнечных Богов. Так вот Люцифер в обращении представлен как символ Тьмы, однако это есть серьёзное заблуждение авторов, идущих на поводу у поповских объяснений, которые традиционно черное подменяют белым и наоборот. На самом деле латинское слово Lux обозначает свет, слово sphaera обозначает сферу. Таким образом Люцифер дословно с латыни это сфера света и переводится по традиции Утренняя Звезда. В русском языке – Светозар. Спрашивается, какое отношение к силам Тьмы эта сила имеет? Поэтому, согласиться с подходом данного ритуала и толкования имени Люцифер, как «обращения к силам Тьмы» мы не можем. Не совсем точно и правильно изложена и суть самого ритуала, который как правило предполагает какие-то строго предписанные действия и слова. В данном случае их нет. Тем не менее, магия это такая вещь, что при достаточно массовости ритуал вполне может и подействовать ибо в конце концов любой ритуал создают сами люди и в данном случае возможно мы являемся свидетелями создания нового ритуала. Примером подобного ритуала является пульса де-нура ( ), «удар огня». Слово слово «пульса», взято из арамейского языка. Это образное выражение в талмудической литературе, означающее «болезненное наказание на уровне нефизического, сущностного мира». И именно такому наказанию какие-то люди, похоже, собрались подвергнуть Владимира Владимировича. Евреи иногда проводят пульса де-нура, в последний раз (когда это стало достоянием общественности) наказанию был подвергнут Ариэль Шарон, который после ритуала превратился в овощ, в результата кровоизлияния в мозг. Аналогичные ритуалы, но согласно другим традициям, в своё время проводили в США в специальном исследовательском центре при военных. Это было в период с 1942-го по 1945-й год, когда американские военные собрали со всего мира 52-х оккультистов, магов, шаманов, колдунов Вуду и прочих специалистов подобного рода. Им поручили уничтожить на тонкоматериальном плане Адольфа Гитлера или, по меньшей мере, нанести ему вред. Гитлера, как сейчас уже известно, хорошо защищали хорошие специалисты – даже из Тибета лам для этого привозили. Тем не менее, коллективное усилие оккультистов всё-таки подействовало и Гитлер, начавший Вторую мировую очень успешно, вдруг стал одно за другим принимать безумные решения, стал страдать расстройствами. Многие поговаривали тогда что фюрер сошел с ума и похоже что именно так оно и было. Мы являемся серьёзными исследователями в области оккультных воздействий, но тут нам сложно что-то сказать по поводу инициативы господина paperdaemon, тем более, что мы не сильны в датах. Однако, думаем, что этот обряд, при достаточно большом количестве участников, по крайней мере пробудит какие-то энергии. Тут, не суть важно насколько корректно проведен тот или иной ритуал. Это как взрывая что-либо: можно уничтожить объект направленным взрывом, подорвав двести грамм тротила в нужное время и в нужном месте, а можно взорвать грузовик динамита и добиться того же, но только с непропорционально большим усилием. Аналогично и с ритуалом: если его проведут собравшиеся вместе десять специалистов, как это было, например, с наказанием Ариэля Шарона – эффект будет с минимальными усилиями. Но если бы то же самое делало неправильно, но одновременно несколько тысяч профанов – эффект был бы тот же. Поэтому, как сказали специалисты – сотня человек, которые собрались ритуально съесть Путина, вряд ли смогут оказать воздействие на хорошо защищенного оккультно премьер-министра, однако если в ритуале примет участие уже две с половиной тысячи – эффект будет уже совершенно иным. И совсем иным, если участников ритуала будут десятки тысяч. Главное, вот что хотим заметить, такая вот пошла тенденция в России.

Голос из Ингушетии | 27.04.18

Аушевские мрази заголосили, что де теперь их прижали в Ингушетии, а когда сами у кормушки были и людей воровали для выкупа - забыли? Всё возвращается по трудам вашим!!! Почувствуйте теперь на своей шкуренке как вы в своё время беспредельничали.

Наблюдающий (за Антона, Александра и Сергея) | 27.04.18

Анжелика, ты со своим аушевским жупелом совсем сбрендила!?! Никому на этом сайте свара в Ингушетии не интересна. Ты с Аушевым живешь в Москве и тутже через Руссрегион гадишь! Обосрались в Ингушетии а теперь здесь интрижки строчишь (к стате ты показала - истинное отношение к ингушам). Умные люди давно всю информацию на этом форуме фильтруют, так что все твои потуги - напрасны! А впрочем, лично я доволен, что тебе и Ослоёбычу приходиться распыляться на инет и отплевываться во все стороны!!! Трепещите с у к и....

Откуда идет террор | 27.04.18

Александр Александрович Бахарев. Беспредел в Ингушетии достиг такой точки, что его уже бессмысленно скрывать. По сути, там идет гражданская война. В республике ни у кого нет реальной власти; ни граждане, ни высшие региональные чиновники, ни милиция, ни армия, ни ФСБ не доверяют друг другу и не знают, откуда ждать следующего выстрела Я выхожу из самолета на крохотном аэродроме — за две недели до того, как здесь убьют Магомеда Евлоева, главного ингушского оппозиционера, редактора запрещенного сайта «Ингушетия.ру». Сразу обволакивает густой запах нагретой степи, ее векового покоя. «Травой у вас пахнет», — говорю я Руслану Чемурзиеву, моему другу-адво­кату, который взялся мне помочь. — Порохом у нас пахнет, только мы уже не замечаем. Шестьдесят человек только за лето убили, можешь себе представить? Кажется, ты уже опоздал. Ситуация с каждым днем ухудшается, люди боятся не то что журналистов — со своими домашними лишнего слова не скажут. 31 августа Магомед Евлоев полетел в Назрань. На беду тем же самолетом из Москвы возвращался президент рес­публики Мурат Зязиков. В аэропорту президента встречал глава МВД Муса Медов. Евлоева вывели из самолета, посадили в бронированный УАЗ и убили выстрелом в висок. Семья Евлоева послала имамов к семьям Зязикова и Медова, чтобы официально сообщить им об объявлении кровной мести. 10 сентября был убит двоюродный брат Зязикова Бекхан. В Назрани 30 сентября было совершено покушение на Мусу Медова. По счастливой случайности ни охрана министра, ни сам он не пострадали. Погиб лишь сам террорист-смертник, да еще четыре человека, оказавшиеся неподалеку от места взрыва, получили ранения. Внешне в Назрани все выглядит мирно: большие сельские дома, куры, бурые кавказские коровы, спокойно машущие хвостами посреди дороги. Ингушетия — это одна большая деревня, раскинувшаяся по широким, пологим предгорьям. На самом деле она крохотная — по территории всего в два раза больше Москвы. Население — 350 тыс. человек, и почти все сосредоточено на севере, где поселки переходят друг в друга. На юге — лес и горы. Там раскиданы древние родовые аулы — родина всех ингушских тейпов. Там людей мало. Назрань — пыльный одноэтажный городишко, типичный райцентр (сразу видно, что Ингушетия не была советской республикой — центр был в Грозном). Блокпос­тов на дорогах мало, да и милиции особо не видно: хотя военных в республике очень много, они, не желая быть мишенями для боевиков, сидят на базах. Руслан берет с меня обещание не передвигаться по городу в одиночку и пешком: во время прошлогодних митингов власти отлавливали приезжих журналистов, а съемочная группа РЕН ТВ была похищена. Если нас остановят — я приехал в гости. — Приезжего сразу видно, а чем меньше лишних глаз, тем лучше,— говорит Руслан. — Как в Грузии началось, почему-то тихо, а так каждый день стрельба. С одной стороны, идет массовый отстрел милиционеров — больше полсотни в этом году, раненых в три раза больше. Боевики жгут дома чиновников, убивают их тоже. С другой стороны, силовики убивают боевиков. А попутно пропадают и гибнут мирные жители. За пять лет у нас бесследно исчезли 157 человек, а всего были похищены человек 600–700… Похищения Семнадцатого июня прошлого года ФСБ провела спецоперацию в селе Сурхахи, выследив и убив боевика — молодого парня Руслана Аушева, тезку бывшего президента. Сопротивления он не оказал, просто спрятался на чердаке. Потом его родных положили на землю, связали руки проволокой и стали бить ногами и обрезками труб. В доме выбили все окна, переломали мебель, снесли бэтээром ворота, раздавили машину, забрали все ценное, что нашли — деньги, украшения, магнитофоны. Мужчин забрали в УФСБ в Магас, били, но вечером всех отпустили. Кроме одного — Магомеда Аушева, двоюродного брата убитого. По его словам, далее происходило следующее. Его, с пакетом на голове, увезли во Владикавказ, привели в камеру, сказали: «Щас будем слушать Колю Баскова», привязали к большим пальцам ног провода и стали пропускать ток, обливая Магомеда водой. Били дубинками по почкам и пяткам. Ничего не спрашивали, говорили, что он должен признаться, что укрывал на чердаке Руслана и знал о некоем тайнике с оружием. Кто-то предложил позвать «Витю»: «У него родные в Беслане погибли, он с тобой поговорит как надо». К счастью, «Витю» не нашли. Затем Магомеда опять куда-то повезли, бросили в яму и стали закапывать, приговаривая: «Во имя отца, сына и святого духа». Но потом вытащили и отвезли обратно в камеру. Магомед подписал несколько бумаг, в частности расписку, что он получил от военных 35 тыс. рублей за то, что выдал Руслана, якобы повесив на ворота голубую тряпку, когда тот пришел. После этого Магомеду дали номер, по которому он должен позвонить для следующей встречи в качестве осведомителя. «Сбежишь — убьем братьев и тебя из-под земли достанем». Затем его отвезли назад в Ингушетию и бросили на обочине дороги. На следующий день Магомед пошел к правозащитникам в местный «Мемориал» и рассказал обо всем. Становиться осведомителем он не хотел и уехал в Астрахань. А три месяца спустя по дороге домой он вместе с троюродным братом был похищен — и в республике появилась оппозиция. Я еду к Макшарипу Аушеву — человеку, по воле судьбы ставшему одной из ключевых фигур местной политики. Он — дядя Магомеда и отец похищенного вместе с ним брата (Аушевы — огромный тейп, Макшарип — родственник бывшего президента, но очень дальний). Дом Аушева похож на крепость: особняк и двор окружены высокой стеной, ворота с будкой охраны. Хозяин богатый человек, у него мраморный бизнес. Дома его нет. «Не ночует он тут, опасно, только семья здесь». Наконец въезжает тонированный BMW, оттуда выходит крупный мужик лет пятидесяти, симпатичный, но, явно, очень измученный. «Три машины сегодня сменил, боюсь. В течение этих двух недель кого-то из нас убьют». Я недоверчиво улыбаюсь — Евлоева убьют через две недели, и я еще не понимаю, насколько это все реально. «Два раза мы уже их машины с автоматчиками разоружали. Все время там машина стоит на выезде, видели?» Мы садимся под навесом, и Макшарип рассказывает историю, с которой началась ингушская оппозиция: — Мой сын ехал из Астрахани в Грозный. Из поезда позвонил матери, что они возьмут такси, встречать не надо. Через два часа я перезвонил ему — гудки. Я как-то сразу понял, что их похитили. Тут же мы с родственниками выехали в Грозный. Стали по всему городу искать это такси, и чудом нашли. Таксист сказал, что их остановили силовики, ребят забрали. Мы дали объявление по местному телевидению, бегущей строкой: за информацию о наших похищенных вознаграждение 500 тысяч рублей с обещанием гарантировать анонимность информатора клятвой на Коране. На следующий день мне позвонил один милиционер. Встретились, он сказал, что ребята находятся в подпольном концлагере в селе Гойты. Что именно там пропадают люди, там жестоко пытают (это не слухи, Макшарип потом нашел тот лагерь. — «РР»). В том году были убиты четверо ингушей, а чеченцев там убивают конвейером. Я заплатил 500 тысяч, но он мне вернул 200, сказав, что ребята, скорее всего, уже убиты — живым оттуда никто не возвращался. В это время в Назрани уже шел митинг: мы обзвонили всех родственников, собрали пару сотен человек, остальные вышли сами — люди уже были в отчаянии от похищений. Примерно тысяча двести человек собрались. Перегородили бетонными блоками центральный перекресток, требовали вернуть ребят. Зязиков прислал ОМОН, пытались разогнать, били, стреляли поверх голов — не помогло. А ночью мне позвонили из Шатойского РОВД Чечни и сказали, что ребята у них. Мы помчались. Когда приехали, начальник РОВД Дадаев сказал мне: «Не понимаю, почему их отпустили. Те, кто их привез, — страшные люди, ублюдки. Их везли в горы взрывать со “сникерсами”». Я спрашиваю: “Что это?” Это, говорит, такая взрывчатка, которую надевают на человека, — остаются куски мяса, которые доедают звери. Чтобы не закапывать трупы. Их уже везли взрывать, но по дороге им позвонили, что ребят надо отдать. Жизнь им спас митинг. Убийства В местном офисе правозащитного центра «Мемориал» у меня назначены встречи с родственниками убитых. Первый — мужичок в измазанной краской рабочей одежде, Башир Чапанов. 1 февраля 2008 года прямо на улице среди бела дня застрелили его младшего брата, студента-экономиста Юсупа. Башир скованно садится и начинает монотонно рассказывать, куда Юсуп ходил в тот день — в мечеть, отдать долг на рынок, к зубному: — Он вышел оттуда, а там елки растут. И за этими елками они его ждали. Окликнули и расстреляли из автоматов. Он упал, потом попытался подняться, один сзади подошел и из пистолета в затылок выстрелил. Я на работе был, услышал выстрелы, прибежал, там оцепление, не пускают, но по одежде узнал брата. Видел, как один мент взял у него пистолет с груди. А он в белой рубашке был, брюках — где он его нес?! Просто так убили, ни за что. А он такой парень был! Не пил, не курил, в мечеть ходил. Ты хоть раз слышал, чтобы убили такого, который по б…м ходит, пьет, ворует? Никогда! Потому что менты эти, фээсбэшники — они сами такие. Хотите пить у себя в России — пейте, только нас в покое оставьте. Путин говорит — «нетрадиционный ислам». Какое твое дело? Ты что, мусульманин? Ислам — он один, он чистый, не трогай его. Построй стену между нами, как в Израиле, только чтобы вас не видеть!.. — Башир уже весь дрожит, у него истерика, он забыл, что я тоже русский. — По телевизору сказали, что Юсуп был боевиком. Пришли к нам домой, переломали все, ничего не нашли. Только камуфляжную футболку в шкафу. «Где взяли?» Мать говорит: «На рынке купила. Три штуки». Ушли они — мать взяла все эти футболки, сожгла на костре: «А то всех сыновей у меня убьют». Я подал заявление — без толку. Но ничего… — лицо Башира становится серым, как маска, он старается унять дрожь, только губы трясутся. — Я собрал все документы, — Башир кладет ладонь на стол, словно показывает: вот они, документы, — и отправил Аллаху. Они думали, я возьму автомат, но я не буду. Потому что они не знают, но я знаю: смерть всех уравняет — сильных, слабых, умных, глупых, красивых, некрасивых. Все встанем перед судом — и Он разберется. Не они, так их дети ответят… Когда Башир уходит, я говорю, что он, кажется, чудом не взял автомат. — Да, может, и взял бы, — отвечает «мемориалец» Альберт Хантыгов. — Если бы был выход на подполье. Он прибежал к нам сразу после этого — весь в крови, в шоке, растерянный, спрашивает нас: «Что делать?!» В первый момент человек на все способен. — А почему стали убивать? — Да проще, не надо выбивать показания, возиться. Дела стало шить труднее, адвокаты научились работать. Никто же нормального следствия не ведет, все под пытками — на суде дела разваливаются, отчитываться нечем. А убьешь — вот тебе готовый боевик, нераскрытые преступления на него можно списать. Пресс-релиз написал — и готово. Отстреливают в основном молодых ваххабитов. Они называют себя сторонниками чистого ислама — салафитами. Простые мусульмане в теологических тонкостях не очень разбираются. Силовики не без основания считают, что это идеология джихада «Аль-Каиды». Идея такая: боевики — ваххабиты, значит, ваххабиты — боевики. МВД составляет их списки, участковым дают задание их выявлять — как в голову взбредет. А потом эти списки становятся расстрельными. На самом деле салафитов довольно много. Молодежи хочется чего-то свежего, ясных ориентиров. Парень бросает пить, курить, начинает регулярно молиться, читать Коран — чувствует, что он лучше этого гнилого мира. Тут его и убивают. Снизить популярность ваххабизма этим невозможно. Люди думают: «Раз за ислам убивают — значит, это мученики, значит, правда, неверные с нами воюют». И молодежь идет в боевики. — Ты пытаешься понять, почему кого-то убили, — говорит «мемориалец» Тимур Акиев. — А не надо искать логику там, где ее нет. Знаешь, как все устроено? Большинство фээсбэшников — прикомандированные, служат тут по полгода. Им звонят, говорят: «Выезжайте туда-то, есть информация, что там боевики». Они приезжают, оцепляют дом, врываются. Если страшно — начинают стрелять. Убили — надо оружие подложить. Раз пришли — надо забрать кого-то. — А кто такие эти боевики? — А никто не знает. Кто-то считает, что их вообще нет, что милицию отстреливают родственники убитых. А кто-то — что это хорошо организованная партизанская армия. Но, судя по всему, это классически устроенное подполье: члены группы знают только друг друга, командиры знают только своего начальника. Одно точно: у них все в порядке с информацией. Они расстреливают милиционеров в центре города, среди бела дня и спокойно растворяются, план «Перехват» ни разу ничего не дал! Два раза менты убили нападавших — вот и все. Они прекрасно знают, какие машины обстреливать, хотя силовики ездят на гражданских. Если речь идет о местных милиционерах, я понимаю: тут все друг друга знают, выяснить адрес, отследить — не проблема. Но вот недавно был случай: русские офицеры МВД на «рено» ехали из Владикавказа в Моздок и решили срезать через Ингушетию. Их убили. Откуда боевики узнали, что это менты? Видимо, на каком-то посту у них проверили документы и позвонили боевикам. Или, например, бомба, которая взрывается на охраняемой стоянке под окнами кабинета министра внутренних дел. Как она там оказалась? Менты Вечером мы идем в гости к знакомому милиционеру. Когда заходим во двор, хозяин, еще в форме после работы, болтает с домашними. При виде формы я инстинктивно пугаюсь и в шутку говорю ему об этом. — Напрасно. Сейчас не нас боятся, сейчас мы боимся. Магомед — красивый смуглый сдержанный мужик лет сорока. С мягким юмором. Его совсем молоденькая жена накрывает на стол — вайнахи поздно женятся. На стене в уголке картины — Аушев при параде. Магомед достает из шкафчика коньяк, непривычный в мусульманском доме. Спрашиваю, правда ли, что милиционеры массово увольняются из органов. — Ну, не так массово, как на «Ингушетии.ру» пишут, но, конечно. У нас в отряде за месяц из сорока человек шестеро уволились. За что рисковать-то? За эти гроши? — А за что убивают милиционеров? — Да за то, что форму носим. Ну, кого-то по кровной мести, за родственника, кому-то боевики мстят, что он с ними борется. А так — просто потому, что под руку попался. Вот трех стажеров расстреляли, которые по две недели отслужили — за что? — А кто такие боевики? — А кто знает? Мне кажется, это вообще все специально делается. Вон Алихан Долгиев, командир ОМОНа, был с боевиками, когда было нападение в 2004 году. Его опознали, забрали во Владикавказ, три месяца держали — и отпустили, типа нет против него ничего. А потом он какого-то сотрудника застрелить пытался, но тот резвее оказался и убил его. Смотрят — это Долгиев: амуниция у него, снайперская винтовка. Или вот ребята рассказывают: ориентировка на машину, замечена при обстреле. Ее останавливают — там сидит русский парень в ингушской шапочке, показывает удостоверение ФСБ. А у него там сзади полная машина автоматов. — И что? — Ничего, отпустили. Что ты ему сделаешь? Те, кто принципиальность проявлял, больше не работают. Про Мурзабекова знаете историю? В прошлом году боевики убили семью Драганчук, русской учительницы. Через пару дней фээсбэшники на улице застрелили ее ученика, Апти Далакова, молоденького паренька — прямо на улице, вокруг женщины с колясками. При всех положили ему пистолет, сфотографировали — хотели его боевиком объявить и свалить на него все. Но тут наш ОМОН подъехал. Наставили друг на друга автоматы, орут. Те в штатском, документы не показывают. А вокруг толпа собралась — видели же все, как убили, готовы были их разорвать. Омоновцы не дали — те отдали оружие, их в Карабулакский ГОВД доставили. Там тоже скандал был: начальник, Ахмед Мурзабеков, кого-то из них побил. Стали обыскивать — нашли удостоверения ФСБ у всех на фальшивые имена: у русских ингушские фамилии. Через пару часов из Магаса приехало их начальство — всех освободили, оружие отдали. Потом прилетел Козак из Москвы, устроил разнос, сказал, что Мурзабеков предатель, пособник боевиков. Его уволили, а недавно застрелили. Считается, что боевики — а ты поди проверь. А он же долг выполнял, задержал убийц. Откуда он знал, что они из ФСБ, если они удостоверения в трусах прятали? Как их вообще отличать-то? Они гоняют в тонированных машинах без номеров — и боевики тоже. Боевик надел чистый камуфляж, маску, говорит: «Спецназ ГРУ, документы!» Предъявишь — а он тебя застрелит. Костоева, министра, в 2004 году так ведь убили: они выставили свои посты, а он ехал в Назрань. Его останавливают, он выскочил: «Да вы чего, я министр!» — «Ага, вот ты-то нам и нужен!» — Не любят у вас ФСБ, значит? — А за что их особо любить-то? Они в казармах сидят, а мы-то по улицам ходим, нас убивают. Они убьют кого-нибудь — а нам грязную работу, кишки собирать. А когда операция идет, нас не подпускают. Была зачистка в Али-Юрте, приехал министр Медов, а ему солдат говорит: «Нет приказа пускать». И он назад поехал, как мальчик. — Не доверяют они вам? — Да и правильно делают на самом деле. То, что у нас есть «кроты», — это все знают. Министр недавно на совещании прямо говорил: «Я знаю, что среди вас есть предатели, будем бороться…» Месть и закон У меня кипит мозг от избытка информации, и в нем молоточком стучит слово «убит», которое я слышал сегодня раз двести. Ночевать мы едем к Руслану. С его братьями садимся за стол, женщины прислуживают. В кухню с трудом заходит отец, сухонький старик с четками — и три здоровых мужика вскакивают, как школьники перед учителем. Отец почти не говорит по-русски, в каждом движении, жесте сквозит достоинство, манеры — как у старого аристократа: знаменитый вайнахский этикет. «Вообще-то нам нельзя есть вместе с отцом, — объясняет Руслан, — но он либеральный человек, у нас в семье все вместе едят, если чужие не видят». После ужина Руслан куда-то уходит. Я начинаю скучать, выхожу в сад, под яблони. Сквозь них маячит круглая луна, глядящая на этот большой тихий мир, синие дома, сараи, предгорья. Вдруг я замечаю огонек сигареты — Руслан курит в углу за сараем. — Прячешься? — Да, от отца. Мы при нем не курим, — Руслан улыбается. — Тебе смешно, наверное. Да, мы все курим, но я не курю при старшем брате, а Салман, он меня на год всего младше, долго от меня прятался. Я потом ему говорю: «Ну, чего мы дурака валяем, скучно же поодиночке, давай вместе курить». Но только здесь — на людях он при мне не станет, конечно. Да-да, русскому это трудно понять. Вот, например, мой ребенок будет плакать, разрываться, но если рядом мой отец, я не имею права его на руки взять — только мать, мне нельзя чувства проявлять. Понимаешь, в нашем мире очень важно мнение окружающих, и с этим ничего не сделаешь. Ты должен себя вести как положено, иначе пострадает репутация твоей семьи, люди будут плохо говорить о твоем отце, ваш голос в тейпе будет меньше значить, а значит, меньше шансов на помощь, на защиту. Вся жизнь от этого зависит. В России думают: они там кровожадные, режут друг друга. Но человек же мстит не только потому, что хочет. Он не может не отомстить. Я, допустим, не хочу никого убивать, но если у меня убили брата, я обязан отомстить — вся семья этого ждет, весь тейп. Я должен это сделать, чтобы поддержать порядок, равновесие. Поэтому за каждым убийством здесь следует по меньшей мере еще одно. Вот месяц назад в Плиеве была перестрелка — боевики обстреляли машину милиционеров, одного, Ахмеда Исакова, убили. Их стали догонять и тоже убили одного, Али Цароева. Так вот, оказалось, что у обоих меньше года назад погибли братья. У Исакова он работал в милиции, у Цароева, видимо, был боевиком. Ахмед и Али пошли мстить. Это очень просто: если погибает милиционер, его брату говорят: «Ты знаешь, место для тебя всегда есть, приходи, работай, отомсти». Придешь к боевикам, скажешь, что брат погиб, — тоже автомат дадут. За год их семьи похоронили по двое сыновей. — А нельзя простить убийцу? — Можно, Коран требует, чтобы мы прощали. Отец убитого может простить. Тогда две семьи встречаются на поле, старики приводят убийцу с закрытым лицом — потому что ему стыдно смотреть в глаза родственникам жертвы, — просят его простить и принять штраф, обычно очень большой. Отец убитого говорит, что прощает, они читают молитвы и расходятся. Но это бывает очень редко — обычно, когда убийца не виноват. — Но ведь когда человек уходит в боевики, для семьи это чревато страшными последствиями, всех перебить могут. Почему отец просто из страха за остальных детей не скажет, что прощает убийцу? — Очень трудно простить, если ты не простил. — Руслан улыбается. Я вдруг понимаю это архаичное горское сознание, которое не дает простить понарошку, и дух захватывает от пропасти нас разделяющей. Ибрашка Мы в офисе «Машра», правозащитной организации, созданной родственниками похищенных. Когда мы заходим, сотрудники молятся за занавесочкой (вообще, меня поразила набожность местной интеллигенции). Их двое: жесткий язвительный Магомед Муцольгов и мягкий бородатый Зураб Цечоев — в гипсе, на костылях. Оба стали профессиональными правозащитниками после того, как у них пропали братья. У Муцольгова в этом году за одну неделю погибли еще два родственника: боевики расстреляли его двоюродного брата — милиционера, а силовики убили троюродного брата, как он говорит, «чисто по беспределу». У Цечоева тоже погиб брат: четыре года назад он был похищен вместе с прокурором Рашидом Оздоевым, единственным официальным лицом в республике, пытавшимся расследовать преступления сотрудников спецслужб. Зураб только что выписался из больницы. Месяц назад его тоже похитила ФСБ, четыре часа пытали, сломали ногу. И убили бы, наверное, если бы правозащитники в Москве не организовали звонки больших людей в республику. Зураба, всего синего, выкинули на пустыре под Магасом. Магомед выводит нас за ворота и показывает, как его вчера обстреляли. Не по-настоящему, над головой, из машины. — Успел только заметить милицейскую форму и услышать, как они хохочут. А тут из магазина как раз выходил милиционер с автоматом. Услышал выстрелы — даже оборачиваться не стал, бросил пакет и побежал: думал, по нему бьют. А я, знаешь, не испугался — сам удивился. Мне жена говорит: «Ты бы пригнулся хоть». А я устал бояться, не могу уже. Одно чувство осталось: как вы надоели… «Машр» — это не только правозащитная организация, но и что-то вроде клуба родственников похищенных, сюда приходят просто так. Заходит низенький энергичный старик с заправленными в карманы рукавами куртки. У него громкий голос, говорит немножко в пространство, словно аудитории. Это учитель Мухмед Газдиев, мне про него рассказывали. История обычная: его сын Ибрагим поехал за продуктами, его остановили люди в масках, затолкали в «газель» — и все. Газдиев — уважаемый в республике человек, все у него учились. В конце семидесятых он стал диссидентом: поднял вопрос о депортации и Пригородном районе, организовал митинг — и до перестройки ему было запрещено преподавать. В 1991-м Газдиев убеждал ингушей остаться в составе России, был одним из инициаторов мирного «развода» Чечни и Ингушетии, вел переговоры с Дудаевым. Но главное — Мухмед Газдиев так известен потому, что у него нет рук. Он родился безруким в крестьянской семье, пережил депортацию, голод, пошел в школу, научился писать ногой, кончил институт, стал историком, блестящим учителем, женился, вырастил детей. Ногами делает все, что хочешь, вплоть до сварки: «Вот, теплицу сварил, — с гордостью говорит он. — Дугу ногой трудно держать, но и рукой трудно, спроси у сварщиков…» От учителя исходит стахановский позитив. При этом он очень милый, интеллигентный старик, увлеченный, немножко наивный, но самостоятельно думающий. Он пускается в исторические рассуждения, расходится, начинает жестикулировать ногой. Он совсем наш, напоминает моего отца и прочих шестидесятников — какой-то советской честностью, наивной верой в правду. Я прошу его рассказать про сына. «Да вот он, Ибрашка», — говорит Мухмед, показывая на стену «Машра», завешанную фотографиями похищенных. И только тут до меня по-настоящему доходит, что здесь убивают точно таких же людей, как я. Не каких-то там непонятных ингушей, а вот этого доброго умного парня, сына пожилых интеллигентных родителей, который реально мухи не обидит. Пока сам не увидишь, трудно поверить, что этот террор — часть нашей обычной жизни. Позже я был дома у родителей Ибрагима — мне абсолютно ясно, что он не имел никакого отношения к насилию, ни прямого, ни косвенного. Просто это — другой мир. Президент Мурат Зязиков тоже учился у Газдиева, поэтому после похищения учитель добился у него приема. Президент и прокурор республики заверили старика, что с Ибрагимом все в порядке: он задержан как свидетель, через пару дней разберутся и отпустят. Но Ибрагим не вернулся. Когда Макшарип Аушев встречался с милиционером, продавшим ему информацию о концлагере в Гойтах, тот среди убитых ингушей назвал Газдиева. — Я знаю, что Ибрагима убили, — говорит Газдиев. — В Гойтах… Но я надеюсь все равно. Нет-нет, я в отчаяние не впадаю, что бы там ни было, мы с матерью верующие люди. Но вот я знаешь что думаю: поехать в Москву и сжечь себя на Красной площади, как считаешь? Чемульга К 2008 году следственная группа из Москвы свела все дела об убийствах русских в одно. По версии следствия, их совершает банда боевиков Рустамата Махаури. Рано утром 9 ноября прошлого года в поисках этого Махаури силовики блокировали в селе Чемульга дом Рамзана Амриева, дальнего родственника боевика. Это была маленькая саманная хатка. Военные забросали ее дымовыми шашками, ворвались внутрь и открыли беспорядочную стрельбу. Рамзан, Раиса и их четверо детей лежали на полу. Очередь прошила руку, которой Раиса пыталась закрыть шестилетнего Рахима. Она закричала, Рамзан увидел в голове ребенка отверстие, из которого хлестала кровь. Амриевых вывели на улицу, убитого ребенка взять не разрешили. Раздетых и босых повели на ближний пригорок, где стояли бэтээры, положили лицом на землю. Туда же привели женщин и детей из соседних домов, а мужчин заставили приползти по грязи. Прибежавших местных милиционеров заперли в «газелях». После этого силовики устроили имитацию боя: забросали хатку гранатами, полчаса палили из чего попало. Потом взяли Рамзана, повели в дом. На полу лежал убитый ребенок, изрешеченный осколками. Один из силовиков сказал: «Выноси его, [censored] даем тебе секунды!» Амриев схватил детское одеяло, обмотал трупик Рахима. Его отвели обратно на пригорок, где стояли синие от холода соседи. Военные протаранили хатку бэтээром, вконец ее разрушив, засняли на видео. Потом съездили к главе администрации и приказали ему подтвердить, что из дома вели огонь, — иначе он исчезнет. «Да расстреливайте, — ответил староста. — Вас тоже когда-нибудь расстреляют». Долго на глазах у местных милиционеров силовики решали, что подкидывать. К полудню приехала военная прокуратура. Амриева подвели к развалинам дома, показали на валяющийся там автомат, спросили: «Твой?» Рамзан усмехнулся и сказал, что у него в доме и ружья-то не было. Сотрудник прокуратуры понюхал ствол, саркастически посмотрел на военных и сказал, что из него не стреляли лет десять. Тем не менее вечером прокурор республики Юрий Турыгин заявил, что из дома Амриевых отстреливался боевик. Глава администрации села был уволен. Мы подъезжаем к поселку, где теперь живут Амриевы. Возмущение убийством ребенка было таким, что власти были вынуждены открыть уголовное дело. Зязиков заявил, что берет его под личный контроль. Амриевым дали новый дом. С первого взгляда на этот дом, на самого Рамзана Амриева сразу ясно, что он за «боевик». Типичный деревенский дядя Вася — сморщенный сутулый мужичок с «Беломором» в зубах. Домишко размером со сторожку. Крайняя бедность. На заднем плане, вытирая о передник руки, смущенно улыбается Раиса. Рамзан как-то мнется. Весь его облик, серые глаза, голос говорят о том, что он смирился. Глядя куда-то в сторону, он рассказывает, что подписал бумагу в прокуратуру: «Не имею претензий, и не разглашать… Все уже теперь… Простите…» Мы садимся в машину. «Деньги ему дали, — говорит таксист. — За то, что дело закроют». Дело Амриева было единственным, которому был вообще дан какой-то ход. Обычно дела закрываются с восхитительной формулировкой: «из-за невозможности обнаружения лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых». Логика Какова логика происходящего? Мои друзья в Ингушетии правы: ее нет. В том смысле, что кровавая каша не результат чьей-то политики, а стихийное взаимодействие крупных вооруженных группировок. И это — самое плохое. Привели в камеру, сказали: «Щас будем слушать Колю Баскова», привязали к большим пальцам ног провода и стали пропускать ток, обливая его водой. Били дубинками по почкам и пяткам. Ничего не спрашивали, говорили, что он должен признаться, что укрывал на чердаке боевика и знал о некоем тайнике с оружием Есть российские силовики — временная группировка войск, ФСБ, ГРУ, мобильные отряды МВД. Формально они кому-то там подчиняются в Москве, но на самом деле это отдельный мир, сложившийся во время чеченских войн, со своими нравами, культурой, механизмом действий. Люди приезжают и уезжают — но группировка остается. У нее есть свой способ существования, взаимодействия с миром — это война. Силовики живут в казармах, выезжают на операции. На местное население им наплевать, в целом оно для них враг, местная власть — ноль. «Они гоняют в тонированных машинах без номеров — и боевики тоже. Боевик надел чистый камуфляж, маску, говорит: “Спецназ ГРУ, документы!” Предъявишь — застрелят. Костоева, министра, так ведь убили: они выставили свои посты, а он ехал в Назрань. Его останавливают: “Да вы чего, я министр!” — “Ага, вот ты-то нам и нужен!”» С другой стороны, есть боевики. У них то же условие существования — война, она им необходима, они ее производят. Им тоже плевать на население, их финансирование тоже идет извне. И те и другие запугивают людей, убивают тех, кто посмел быть идейно близок врагу. Это основные воюющие силы. Победить друг друга они не могут, да в реальности никто такой задачи и не ставит. «В России думают: они там режут друг друга. Но человек же мстит не потому, что хочет. Он не может иначе. Я не хочу никого убивать, но если у меня убили брата, я обязан — вся семья этого ждет, весь тейп. Я должен это сделать, чтобы поддержать равновесие. Поэтому за каждым убийством здесь следует по меньшей мере еще одно» Есть и разные другие группировки. Кадыровцы, оттеснившие боевиков и федералов. Ингушская милиция — мишень для боевиков, которая пытается защищаться. Есть группировка Мурата Зязикова, которую сложно назвать правительством Ингушетии, — она тоже пытается выжить, исходя из существующей реальности: говорит Москве то, что та хочет слышать, покрывает преступления силовиков, подавляет недовольство населения. Все это маскируется под государство, но на самом деле государства здесь нет. Ситуацию в республике Мурат Зязиков не контролирует. Разнообразные федералы ему не подчиняются, боевики только что в кабинет к президенту не заходят: они неоднократно обстреливали дома и кортежи его самого, премьера, мэра Назрани, сенатора, муфтия — ингушские чиновники живут в постоянном страхе. «Русские офицеры на “рено” ехали из Владикавказа в Моздок и решили срезать через Ингушетию. Их убили. Откуда боевики узнали, что это менты? Видимо, на каком-то посту у них проверили документы и позвонили боевикам. Или бомба, которая взрывается на стоянке под окнами кабинета министра внутренних дел. Как она там оказалась?» Еще до истории Аушевых в селах уже вспыхивали стихийные митинги, вызванные похищениями. После убийства ребенка в республке появилась оппозиция: Макшарип Аушев и Мухмед Газдиев призвали людей на митинг, его разогнали — и поехало. Были другие разогнанные митинги, запрет «Ингушетии.ру», сбор подписей за возвращение Руслана Аушева, убийство Евлоева — и кровная месть. Меньше чем за год все вернулось на круги своя: власти подавляли попытки протеста, истерика нарастала, пока все не скатилось обратно к насилию. Беда в том, что весь этот шум, оппозиция, репрессии, подписи — все это лишь пена на поверхности войны, безуспешная попытка населения выбраться из нее. Задавить оппозицию нетрудно: это не сила. Реальная сила — это подполье, которое пронизывает Ингушетию и пополняет свои ряды за счет кровников за убитых и похищенных. Собрать митинг в Назрани очень сложно. Боевикам проще — нужно только дождаться шести часов вечера, взять автомат и выехать на охоту.

Битва за Ингушетию | 27.04.18

Пришел Рамзан Рамзан Кадыров позавчера (в среду, 24 июня, через 2 дня после взрыва) временно (пока временно) занял резиденцию президента Игнушетии. По дороге в столицу соседней республики кортеж Кадырова несся на предельной скорости, раскидывая все машины на обочины. Такая манера передвижения – на максимальной скорости и прижимая к обочине все машины - была расценена и российскими СМИ и ингушами как "вызывающая" и "наглая", но, на самом деле, она вызвана соображениями безопасности: именно "неотжатый" лексус и взорвал Евкурова, террорист смог догнать президента именно потому, что кортеж передвигался с предписанной ПДД скоростью. На въезде в Магас Кадыров был остановлен ингушским постом ДПС. Ингушские милиционеры отказались пропустить Кадырова, несмотря на жесткие требования его охраны. Кортеж был пропущен только после того, как из правительства Ингушетии поступил звонок. То есть меряние силами, жёсткая конфронтация между Кадыровым и ингушской элитой началась с первых секунд его пребывания в соседней вайнахской республике. Ингушские власти пытались указать ему, что именно они – хозяева в стране, и именно их разрешение необходимо для того, что бы просто передвигаться по Ингушетии. Сразу после покушения, согласно закону, исполняющим обязанности президента Ингушетии стал премьер республиканского правительства Рашид Гайсанов. Когда Кадыров был, наконец, допущен в резиденцию Евкурова, он сразу же заперся вкабинете сГайсановым. Время за закрытыми дверьми они провели, согласно официальному коммюнике, в "обсуждении сложившейся вИнгушетии ситуации исовместных спецопераций сотрудников МВД Ингушетии иЧечни поликвидации участников незаконных вооруженных формирований". Реально же, видимо, осуждались куда более масштабные вопросы – по сути, дальнейшая судьба чеченского и ингушского народов. И согласие при этом, явно не было достигнуто. Сразу после встречи президента Чеченской Республики с и.о. президента Ингушетии, Кадыров заявил: "СКП и МВД будут вести свое расследование, а мы будем вести расследование по горским обычаям, и месть за Юнус-Бека Евкурова будет жестокой. Евкуров — мой брат, мой близкий товарищ. У нас одна религия, одна идеология — это служение народу". При внимательном прочтении, в этих словах молодого лидера содержится два очень важных "мессиджа", Первый – ингушам: "Евкуров — именно мой брат", мне он ближе, чем вам, посему вы чужие люди и не суйтесь в наши отношения, разбираться с ранившими Юнус-Бека – дело именно его брата, т.е. Кадыров не собирается координировать свои действия по "мести" с ингушскими властями. Второй, еще более важный – Кремлю. Напомню, что, по сообщениям СМИ, сразу после взрыва "Президент Дмитрий Медведев позвонил по поводу покушения на Евкурова директору ФСБ Александру Бортникову и министру внутренних дел Рашиду Нургалиеву, поручив им провести полное расследование преступления". Кадыров в открытую сказал, что не собирается координировать свои действия и с Москвой. Рамзан своим заявлением "поставил на место" Медведева: мол, веди свое дурацкое расследование, только под ногами не мешайтесь. А настоящее будет – наше. И власть настоящая в Стране Гор – только по "обычаям гор", т.е. моя. Это – очень жёсткое и очень далеко идущее утверждение. Как обычно на востоке, облачённое в мягкий покров, и, тоже как обычно, оставшееся непонятым и незамеченным русскими властями и экспертами. Впрочем, противостояние лишь началось. О том, что он намерен лично руководить боевыми операциями на территории Ингушетии, Рамзан Кадыров сообщил сразу после покушения на Юнус-Бека Евкурова, причем сообщил по всем возможным каналам - выступая по московскому ТВ, в интервью Рейтерс и т.д. По его словам, такое поручение дал ему президент России Дмитрий Медведев. Характерно, что сам Медведев пока не подтвердил, но и не опроверг это заявление. При этом Рамзан обещал, что наведет порядок «нетолько встране, ноесли будет приказ Верховного главнокомандующего, то ивдругих государствах». Как заявил он винтервью телеканалу «Вести 24», «унас есть нато все силы исредства», «террористов готовят ифинансируют определенные силы, которые находятся запределами нашей страны. Они борются нетолько против чеченского иингушского народов, апротив всей России. Кавказ выбран плацдармом». Кадыров также, фактически, подверг критике политику Евкурова, заявил, что он будет действовать в Ингушетии совершенно по-другому и, в первых же своих заявлениях, обозначил линию на слияние Чечни и Ингушетии под своим руководством: «Я буду лично выезжать иоказывать содействие местным властям впродолжение той работы, которую проводил Евкуров. Буду делать все для того, чтобы раз инавсегда покончить стерроризмом ина территории Чеченской Республики, ина территории Республики Ингушетия,— отметил он.—Мы больше небудем сними проводить какой-либо диалог, небудем предлагать амнистии – это все осталось впрошлом». Между тем, сразу после покушения, пресс-секретарь президента Ингушетии Калой Ахильгов заявил, что в настоящее время всеми мерами безопасности в республике занимается Оперативный штаб республики. Он же, по словам Ахильгова, "координирует мероприятия по борьбе с незаконными вооруженными формированиями и введенный режим ОТО в Назрановском районе." Гайсанов еще до встречи с Кадыровым с возмущением отверг «высказывания отдельных экспертов и журналистов» о том, что «в Ингушетии возможно введение элементов внешней формы управления и проведение на ее территории не согласованных с руководством и правоохранительными органами республики специальных операций» Также и после "встречи президентов" исполняющий обязанности президента Инугшетиии сказал нечто прямо противоположное словам своего чеченского "коллеги-конкурента": "В Ингушетии небудут вводиться элементы внешней формы управления", «конституционные органы власти вполном объеме осуществляют свои полномочия». «Руководство иправоохранительные органы Ингушетии продолжают начатую президентом Евкуровым бескомпромиссную борьбу стерроризмом иэкстремизмом. Совместные мероприятия МВД поИнгушетии иМВД поЧеченской Республики понейтрализации НВФ будут проводиться ивдальнейшем»,— подчеркнул Гайсанов. Хотя эксперты отмечают, что у нового главы Ингушетии нет военного опыта, официально проблемы безопасности, как иэкономические проблемы курирует именно исполняющий обязанности президента Ингушетии То, что Ингушетия может "уйти под Рамзана" – давнее опасение всей ингушской правящей верхушки (что думает по этому поводу "простой народ" – не столь очевидно), тема, что Рамзан Кадыров рано или поздно получит контроль над Ингушетией, возникает регулярно, и уже давно. Вот характерное свидетельство специализирующейся на Кавказе журналистки "Новой Газеты" Ольги Бобровой: "Вчера (во вторник) я разговаривала с одним из советников президента Евкурова. Он мне сказал: — Я ему все время говорил: Юнус-Бек, береги себя. Будь осторожнее. Если с тобой случится что-то, знай: ты будешь в ответе за то, что Ингушетию поглотят". Дело в том, при советской власти Чечня и Ингушетия составляли одну Чечено-Ингушскую АССР. 15 мая 1991 года ЧИАССР переименована в Чечено-Ингушскую Советскую Социалистическую Республику. А 1 октября 1991 года решением Верховного Совета РСФСР Чечено-Ингушская Республика была разделена на Чеченскую и Ингушскую Республики. При образовании Ингушетии к ней от бывшей Чечено-Ингушской АССР отошли 2района целиком (Малгобекский и Назрановский), а также часть Сунженского района ЧИАССР, преобразованная в Сунженский район Ингушетии. Другая его часть отошла к Чечне. Но до сих пор четких административных границ между двумя республиками не проведено. Современной границей между Чечней и Ингушетией формально считается граница 1934 года, однако демаркация её до сих пор не проведена, и на картах Роскартографии граница между Чечнёй и Ингушетией не показана вообще. Более того, между ними существуют серьезные территориальные споры. Как сформулировал в интервью сайту "Кавказский узел" один из местных политологов: "Сунженский и Малгобекский районы - исконно чеченские земли, но в 1992 году, якобы, по какой-то устной договор

Возвращение проходимца | 27.04.18

Недавно в политику, также стремительно, как и ушел из нее, вернулся Зелемхан Евлоев. Сопровождалось это возвращение принудительным полетом голубя по залу заседания, о чем последний упоминает на каждом углу. Несказанное счастье и радость сияло на лице вновь возвращенного проходимца. Это была первая пиар-акция человека, назначенного Евкуровым ответственным за подтасовку на выборах в республике. Всё бы было хорошо, если бы не несколько недавних исторических моментов. Первый серьезный момент связан с открытой распродажей почти двух тысяч земельных участков в Карабулаке после того, как всеми правдами и неправдами, ничем не брезгуя, Евлоев добился поста мэра города Карабулак, вытеснив Арсамакова. И это несмотря на то, что Арсамаков был родственником Зязикова. Несмотря ни на что, возвращение Зелемхана во властные коридоры было не таким громким, как позорный уход с поста мэра в конце 2008 года. Тогда уход Евлоева широко освещался подробной информацией на сайте Ингушетия.ру — продажа земель даже в последнюю ночь своего градоначальства под светом фар, разворовывание бюджета, откаты во время ремонтов школ, детского сада и городской больницы, аферы с финансированием ЖКХ. Тогдашний президент, ныне глава республики вызвал к себе мэра Евлоева и, обвинив его в разбазаривании земель в Карабулаке, о чем Евкурову сообщили родственники первой леди, уволил с занимаемой должности, не желая иметь что-либо общее с казнокрадом и коррупционером, объедавшим стариков, женщин и детей. Евлоев долго уговаривал Евкурова заверяя, что если тот оставит его на посту он верой правдой будет служить новому государю. Но в те дни Евкуров был неумолим. И это понятно, Юнус-Бек был далек от афер и коррупции на тот момент. И вот теперь у многих граждан республики напрашивается вопрос: что случилось такого столь значимого, что Евкуров взял под свое крыло проходимца и казнокрада Зелемхана Евлоева? Евкуров практически сделал Евлоева своей правой рукой, доверив столь ответственное направление как выборы? Оказавшись на собрании Единой России в перерыве я стал невольным свидетелем того, как двое высокопоставленных партийца спорили между собой о столь внезапном возвращении горе-политика. Один говорил, что Евлоев решил свой кадровый вопрос в Москве, а те навязали его Евкурову, но второй собеседник утверждал, что Евлоев просто хорошо заплатил Увайсу. Мне было бы не так интересно, если бы этот разговор происходил где-нибудь на улице между базарными бабками, но когда чиновники и партийцы единоросы, на полном серьезе, со знанием дела обсуждают такие вещи, начинаешь завидовать безнаказанности и бесстыдству некоторых чиновников. Я бы, скорей всего, не так серьезно отнеся к данному разговору, если бы одним летним вечером лично сам не увидел на свадьбе сына Саламхана Евлоева (старшего брата Зелемхана) — Увайса Евкурова. И второй момент. Мы все помним громкое убийство на своем рабочем месте министра строительства Амирханова Руслана. Так вот, Амирханов ныне покойный, был близким другом президента Евкурова, о чем сам Юнус-Бек на собрании руководителей строительных фирм и заверил бизнесменов. Тогда Евкуров всем собравшимся в узком кругу лично сказал, что Амирханов его друг, что он ему полностью доверяет и что если тот что-то скажет или попросит, то не нужно сомневается в том, что об этом просит сам Евкуров. С благословенья президента Евкурова, пользуясь наивностью наших бизнесменов, Амирханов и собрал с них более пятисот миллионов рублей. Спустя некоторое время, Руслан Амирханов был убит у себя в кабинете прямо на своем рабочем месте Многие в тот день были в недоумении от такой наглости убийц, расстрелявших друга президента, мало кто сомневался в том, что для Евкурова дело чести найти убийц, но убийцам все сошло с рук, а у Юнус-Бека появились другие цели и задачи. Так вот на смерть Амирханова Евкурову наплевать, он про него уже давно забыл, да и все это время население республики шепчется, что никто иной как Зелимхан Евлоев финансировал это убийство, людей наняли якобы для отмщения Руслану Амирханову, кровниками которого являлись Евлоевы. Если вы помните, то лет восемь десять назад, в Карабулаке, между друзьями Евлоевым и Амирхановым произошла пьяная драка, в которой Евлоев убил Амирханова. Но по пришествию нескольких лет был убит Евлоев, родственник того, кто убил своего собутыльника, и женщина, которая была с ним. У Евлоевых была информация, что именно Руслан Амирханов отомстил Евлоевым, точнее организовал и оплатил это убийство. Евлоевы долго ждали, и как только им подвернулся случай, они отомстили Амирханову Руслану. Именно это убийство оплатил Зелемхан Евлоев, о чем говорят не только жители села Яндаре, но и сами Евлоевы, близкие родственники Зелемхана. Если об этом открыто говорят под каждым фонарным столбом, значит за это убийство хорошо заплачено и правоохранительным органам. Разве есть у кого-либо сомнения в том, что Евкурову наплевать — кто убийца его друга. Он занят обогащением своей семейки. Вместо того, чтобы наказать убийц и заказчика он взял на ответственную должность того, кто оплатил убийство его друга, глупо спрашивать за что? Понятно ради чего все это — ради власти и денег. Кстати, Евлоев, рассказывая о своем возвращении в политику своим близким друзьям, говорил, что оказал Евкурову услугу, за которую он должен благодарить его по гроб жизни.Сергей Бражников

Ингуши в очередной раз разворовали федеральные ден | 27.04.18

Головная боль России – жители Северного Кавказа – никак не желает нормализовываться в пределах общего российского организма. Типичная жизнь населения этого района уже многие века основана на преступлениях. И вот теперь, когда цивилизация Земли пытается избавиться от нехорошего наследия, такие народы, как ингуши, не в полной мере осознают это и стремятся этому процессу помочь. Свою попытку в перевоспитании целого региона принял недавно Александр Хлопонин – хотя все без исключения СМИ убеждали его этого не делать. Основания для такой осторожности журналистов были сформированы на том, что, будучи каждый день над схваткой северокавказских народов с цивилизацией, представители СМИ давно уже пришли к выводу, что люди из этого региона понимают только силу. А любые финансовые средства, вброшенные в этот регион, неминуемо будут разворованы и растворены в новом вооружении и боеприпасах для боевиков. И вот теперь, как пишет Александр Родионов (nr2.ru), в подтверждение всех опасений широко разрекламированная кампания по переселению ингушей на Средний Урал свернута. Как передает корреспондент «Нового Региона», жители далекой республики в Свердловской области так и не появились, зато на программу «освоилось» 270 млн. федеральных рублей. Осознав, что эпопея, затеянная прежним губернатором Росселем, могла быть не более чем коррупционной схемой, власти Свердловской области оперативно свернули проект. Неприглядные подробности о сотрудничестве двух субъектов – в материале «Нового Региона». Переселенцы из Республики Ингушетия не будут восстанавливать сельское хозяйство Свердловской области, как об этом мечтал ее бывший губернатор Эдуард Россель. Более того, росселевские договоренности с президентом Ингушетии Юнус-Беком Евкуровым едва не нанесли серьезный репутационный удар по Свердловской области. Как выяснил «Новый Регион», за год официального действия программы в регион не переехала ни одна из ингушских семей. А те из жителей республики, которые успели побывать в Артинском районе или даже Екатеринбурге — ретировались обратно. О том, как в действительности происходил переезд ингушей, «Новому Региону» рассказал бывший полпред Ингушетии в Свердловской области Абдул-Муталип Богатырев. По его словам, взаимодействие двух субъектов в самом начале выглядело многообещающим. «Весной 2010 года мы создали рабочую группу, в которую вошли представители свердловского Минсоцзащиты, Минсельхоза, УФМС и департамента труда. Мы провели два совещания и начали готовить переезд ингушских семей», — вспоминает собеседник «Нового Региона». Предполагалось, что ингуши будут восстанавливать сельское хозяйство в Свердловской области — их обещали заселить в свободные дома, помочь с покупкой скота, в общем, сделать их уральскими фермерами. Под «колонию переселенцев» выбрали Артинский район, глава которого также был включен в состав рабочей группы, говорит Богатырев. Несмотря на то, что деятельность по переселению ингушей обещала быть бурной, рабочая группа довольно быстро пришла к выводу, что к приему будущих фермеров Средний Урал не готов. В первую очередь не было свободного жилфонда, а тот, что могли выделить, был непригоден для проживания будущих «колонистов». «Кроме того, у Свердловской области не было финансовых ресурсов для поддержания ингушей-фермеров», — говорит Абдул-Муталип Богатырев. Впрочем, последняя проблема оказалась решаемой. Дело в том, что к тому времени о договоренностях между Свердловской областью и Ингушетией было доложено на самом высоком уровне — Юнус-Бек Евкуров рассказал о них президенту Дмитрию Медведеву. «Главе государства инициатива понравилась и на переезд ингушей на Урал были выделены 270 млн. рублей из федерального бюджета», — продолжает Абдул-Муталип Богатырев. Деньги должны были расходоваться следующим образом — желающий уехать из Ингушетии обращался в республиканскую службу занятости, где мог получить 60 тыс. рублей «подъемных». «Семья из трех человек, соответственно, претендовала на 180 тыс. рублей. Это гигантские деньги по меркам Ингушетии», — говорит собеседник агентства. Они предназначались на восстановление частного дома в Свердловской области и покупку домашнего скота. «Эти средства были переведены из федерального бюджета в бюджет Ингушетии», — подчеркивает Богатырев. А дальше начался «переезд», в результате которого ни одного из ингушских фермеров на Урале так и не появилось. «Я предупреждал правительство Республики, что условий для приема людей нет. Мне отвечали — везите в Артинский район, там есть брошенные дома, пусть заселяются в них», — вспоминает бывший полпред Евкурова. По его словам, параллельно ему звонили на мобильный телефон простые жители Ингушетии. «Номер доставали через родственников, спрашивали, можно ли ехать, есть ли условия для жизни. Я не мог врать и советовал никуда не выезжать, а просто брать деньги», — говорит Абдул-Муталип Богатырев. Тем временем в Магасе — столице Ингушетии шла раздача «проездных» из федерального бюджета. Если верить Абдул-Муталипу Богатыреву, то происходило это следующим образом. Заявитель приходил в республиканскую службу занятости, предъявлял паспорт и после этого ему делали «заманчивое» предложение: из 60 тыс. рублей расстаться с половиной, а с остатком идти восвояси. «Таким образом, 270 млн. федеральных рублей разошлись куда угодно, но только не на переезд ингушей в Свердловскую область. Это был «распил», — говорит бывший республиканский полпред. А через какое-то время Юнус-Бек Евкуров лично доложил Медведеву, что переехало больше 300 семей. Но это не так – никто в Свердловскую область не поехал». Вот на этой «весёлой» ноте можно было бы и закончить описание воровской эпопеи: российские деньги разворованы; российский президент обманут; ингушское население в очередной раз своими «пастухами» ввергнуто в массовый грабёж. Кто за всё это ответит? Юнус-Бек Евкуров? Эдуард Россель? Александр Хлопонин? А, может, есть ещё кто, столь умело, уверенно и часто отмывающий многие миллиарды российских рублей через кавказскую общероссийскую «прачечную»? Для таких деятелей выгодно население Северного Кавказа поддерживать на самом низком эволюционном уровне и постоянно ввергать его в ту или иную криминалистическую ситуацию. Об афере с ингушскими колонистами стало известно в Москве, и в Магас была направлена столичная ревизия. Как утверждает Богатырев, по ее итогам со своего поста был снят министр экономики Висим Аушев. Тем временем свердловские власти уже заподозрили некий подвох – ведь никаких трех сотен ингушских фермеров в области так и не появилось. Прояснить ситуацию также пытался департамент внутренней политики администрации губернатора. Не менее двух раз его сотрудники отравляли в правительство Ингушетии запросы, пытаясь выяснить судьбу переселенцев и их планы. Однако в обоих случаях никаких ответов из Магаса не поступило. По некоторым данным, неофициальным полпредом Ингушетии на Среднем Урале теперь считается Куреш Аушев, который сменил впавшего в немилость Евкурова Богатырева. Однако до сего времени новый полпред остается в «подвешенном» состоянии – есть информация, что его кандидатуру отказался утвердить Совет безопасности Свердловской области, у которого возникли вопросы к президентскому «спецпорученцу». Что касается ингушских фермеров, то теперь их решили отправлять в Пензенскую область – не так давно соответствующее соглашение республиканская администрация заключила с тамошними властями. Надо полагать, что под этот проект ингушского правительства также могут быть выделены солидные средства федерального бюджета. Как видим, северокавказцы продолжают организованно разворовывать российский бюджет – веерная система грабежа регионов России является надёжной подпиткой северокавказским боевиками. Уровень исполнительского «мастерства» полпредов Президента РФ бросает однозначную тень выше.Алексей Сарнецкий

Затянуть, запугать и удрать | 27.04.18

Вчера, 4 октября в Карабулакском суде вновь не состоялось заседание по уголовному делу бывших руководителей местного ОВД Гулиева и Нальгиева, обвиняемых в многочисленных преступлениях, в том числе в применении пыток по отношению к Зелимхану Читигову. Причина срыва заседания та же, что и в прошлый раз: болезнь адвоката Нальгиева Яндиевой. Правда, сам обвиняемый озвучил другую версию. Он сказал, что дал своему адвокату много денег, чтобы она отдохнула на море, и вскоре она приедет загоревшая. Тогда и он поедет отдыхать. Сообщил он об этом прямо в зале суда - правда, в отсутствие судьи и прокурора, но зато в присутствии большого числа свидетелей. Перед началом судебного заседания Нальгиев вступил с адвокатом Зелимхана Томой Цечоевой в полушутливый разговор на ингушском языке. На самом деле, оказалось, что это было запугивание в стиле хамского заигрывания: мол, ты - красивая женщина, я люблю красивых женщин, дай мне свой телефон, скажи, где живешь, и пр. в том же духе. Тут-то на вопрос Томы, где его адвокат, Нальгиев и сообщил об отдыхе на море. Затем к разговору подключилась мать Нальгиева. Обращаясь к Томе, она сказала, что уже потеряла одного сына и, если потеряет второго, то есть, если его посадят, ей известно, с кого за это следует спросить. Похоже, запугивание всех, кто, так или иначе, имеет отношение к этому делу, стало для семей Нальгиевых-Гулиевых постоянным занятием. Накануне предыдущего заседания к матери Зелимхана, Зухре, пришла неизвестная женщина, приехавшая на дорогом автомобиле, и сказала, что если Зухра придет на суд и будет давать показания, то об этом пожалеет. А когда Зухра ответила ей, что обязательно пойдет на суд, эта женщина сказала: "Не думаешь о себе, подумай о детях". Теперь Зухра не решается отпускать старшую дочь на лекции в вуз, а младшую - в школу. Следует отметить, что тактика затягивания и запугивания, избранная подсудимыми, дает свои плоды: из 13 человек, признанных потерпевшими по этому делу, их адвокатов и свидетелей, в суд явилась только сторона Читигова. Однако на этот раз заставить суд плясать под свою дудку подсудимым не удалось. В начале судебного заседания прокурор заявил ходатайство о том, чтобы Нальгиеву был дан 5-тидневный срок на привлечение его адвоката к исполнению своих обязанностей, и при этом ему был немедленно назначен государственный адвокат с тем, чтобы в дальнейшем ход процесса не зависел от состояния здоровья адвоката Нальгиева. Адвокаты потерпевших поддержали это ходатайство. Адвокат Гулиева также не высказал возражений. Судья Ф.Ш. Аушева вынесла постановление, дословно воспроизводившее ходатайство прокурора, и назначила следующее заседание на 12 октября 2011 года. Остается надеяться, что до этого времени Нальгиев не успеет скрыться. О том, что он имеет такое намерение, стало известно 25 сентября, когда он пышно праздновал свою свадьбу. Во время застольных разговоров хозяева объясняли сочувствующим, что беспокоиться не о чем: "молодые" скоро уедут из страны. Между прочим, говорят, что на этой свадьбе "гуляло" много "кадыровцев". Наличие у Нальгиева таких друзей подтверждает обоснованность нашего решения вывезти Зелимхана и его семью в безопасное место. Тем не менее, он будет давать показания на процессе: суд согласился с просьбой адвоката Томы Цечоевой провести допрос Зелимхана с помощью Интернета.Антон Туголуков

Керда дешаш кхолларах лаьца | 27.04.18

Чужаки учите ингушский пригодится Вай мотт сов хьалбизаб тIаийцача дешаех. Сов дукха да уж. Ший хана З. Мальсаговс яздаьдар цу темах лаьца «ГIалгIай меттала таржам дарах лаьца» яхача ший статья тIа. Наггахьа мара нийслуш дац вайна вай йоазонхоша вай метта бокъонашка хьежжа кхелла дола дешаш. «ГIураяьрг» («мороженое»), «шелаллотторг» («холодильник»)… Вешта дуккха эрсий дешаш да гIалгIай меттала даккха йиш йолаш. Масала: «печенье» – «еттарг» (етта ма юй уж), «хлебовозка» – «маькхкхохьарг», «водовозка» – «хийкхохьарг», «водолаз» – «хиллелар», «пожарник» – «цIийоаер», «поджигатель» – «цIитехар», «беспредельный/ безграничный» – «доазувдоаца», «беспредельный» (о поступках) – «боарамза». Саг вувца дош из дале, цун суффиксаш «-р» (хандеша тIакхеташ) е «-хо» (цIердеша тIакхеташ) хила еза. Масала: «защитник» (в суде) – «гадоахар», «арестант» – «лаьцавар», «разыскиваемый» –«лехашвар», «разыскивающий»/«искатель» (человек) – «лехар», «беспредельщик» – «боарамзхо». Уж дешаш хул «в, б», «й, б» классашка. Ювцар хIама яле, суффикс «-рг» тIатувх. Масала: «искатель» (вещь) – «лехарг», «миноискатель» – «минашлехарг», «бомбардировщик» --«бомбашкхохьарг». Уж дешаш хул «й, й» классе. Хьоадешдар хулаш дола хIама дале, «-лга» тIакхет. Масала: «поиск» – «лехалга», «взрывание» – «эккхийталга», «переливание» – «дотталга», «переливание крови» – «цIий дотталга», «построение» (в армии) – «отталга». Уж дешаш хул «д» классе, алхха цхьоален таьрахье. Орфографе бокъонашка (Р. И. Оздоев. ГIалгIай метта орфографически дошлорг. Магас, 2003, оагI.I7) яздаьд: «ЦIердешай –г-, -нг-, -лг- яхача суффиксашта хьалха шекон мукъа оаз хозача метте, массаза а и язде деза: аьрдиг, горинг, чIегилг, латтилга, уллилга, воагIилга, вагIилга.» Цу бокъоний авторо теркал ца деш дитад «латтилга», «уллилга», «воагIилга», «вагIилга», аьнна, цо яздаьча дешашкара суффикс «-лг» йоацаш, «-лга» йолга. Суффикс «-лг» цIердешашта тIакхет: «нахчилг» («сырок»), «маршилг» («колбаска»), «маькхилг» («хлебец», «хлебушек»). Суффикс «-лга» хандешашта тIакхет. Цу хьахиннача формах З. Мальсаговс ший «Грамматика» тIа (З. К. Мальсагов. Грамматика ингушского языка. Грозный, 1963.) «именное наклонение» е «цIара куц», аьнна, цIи тиллай. Цо цох цIердош ца лоархIаш, хандеша цхьа форма лоархI. Цун балха тIа «-лга» суффи кса хьалхашка йолча ханеи яхача ханеи масалашка «а» латт. Хургйолча хана – «о» латт. Масала: «Именное наклонение. Н а с т о я щ е е в р е м я. оахалга – ца оахалга молалга (молга) – ца молалга … П р о ш е д ш е е в р е м я. аьхалга – ца аьхалга менналга – ца менналга … Б у д у щ е е в р е м я. оахаргдолга – оахаргдоацалга маргдолга – маргдоацалга» (оагI. 6I.) «Латтилга», «уллилга», «воагIилга», «вагIилга» цIердешаш да яздаьд Р. Оздоевс. МалагIа бахьан да царех из ала? Дожарашца хувцалуй уж? Оалаш [censored] масала: «Са вагIилга хьа вагIилгал дикагIа да»? Е, масала: «Цун уллилгаца болх дIагIоргбац»? Цу предложенешка масдараш дикагIа хургдар. ХIаьта хIанз дувцаш дола дешаш ха-нашца хувцалу. Кхы а цаI да са ала. Вай [censored] дезац дIаьхача дешаех. ХIанзарча орфографе бокъонашка дукха хIамаш да хувца дезаш. Ха-зама яхарца цхьадолча дешаех вай метта аффиксаш хьахиннай. Масала, вай «де» яха дош цIердешашца къаьста язду. Сона хетарах, маIанга хьежжа язде деза е къаьста, е цхьана: I. «Делать работу» – «болх бе», вешта «работать» – «болхбе»: 1) «Он делает эту работу хорошо» – «Цо из болх дика бу». Цо – подлежащи, бу – сказуеми, болх – карардар, из – къоастам, дика – дара куца лоаттам; 2) «Он хорошо работает» – «Цо дика болхбу». Цо – подлежащи, болхбу – сказуеми, дика – дара куца лоаттам; 3) «Он делает хорошую работу» – «Цо дика болх бу». Цо – подлежащи, бу – сказуеми, болх – карардар, дика – къоастам. II. «Делать дело» – «гIулакх де», вешта «служить» – «гIулакхде»: 1) «Он хорошо делает своё дело» – «Цо ший гIулакх дика ду». Цо – подлежащи, ду – сказуеми, гIулакх – карардар, ший – къоастам, дика – дара куца лоаттам; 2) «Он хорошо служит» – «Цо дика гIулакхду». Цо – подлежащи, гIулакхду – сказуеми, дика – дара куца лоаттам. Аз яздаьча бесса деш хилча, вай хIанзарча лексикана геттара дуккха дешаш IотIакхетаргда.